Груз 200 - Страница 101

101

Малахов вошел в кабинет, держась на удивление свободно и раскованно. Сегодня в нем только с большим трудом можно было узнать того солдафона, с которым Апрелев привык иметь дело. Похоже было на то, что генерал-майор все-таки что-то разнюхал и теперь намеревался не то прищучить Александра Владимировича, не то продать ему добытую информацию. На губах у Малахова блуждала почти снисходительная полуулыбка, в движениях появилась непривычная расслабленная плавность, как будто он окончательно почувствовал себя хозяином положения. Этот хозяйский оттенок угадывался и в том, как он поздоровался, и в том, как уселся в предложенное Алрелевым кресло рядом с кофейным столиком. Александр Владимирович помимо собственной воли начал раздражаться. Что, в конце концов, он себе позволяет, этот выскочка? Что такого он мог наковырять за последнюю неделю? Генерал Апрелев быстро прикинул, с какой стороны этот цепной пес мог бы ухватить его за штаны, и немного успокоился: в его обороне не было ни единой бреши, так что Малахов скорее всего просто пытался взять его на испуг. Последняя жалкая попытка человека, не умеющего достойно проигрывать, вот что это было, и Апрелев, опустившись в глубокое кресло, улыбнулся Малахову широкой голливудской улыбкой, как будто тот был долгожданным и очень дорогим гостем, а не надоедливым дураком, возомнившим себя защитником закона и порядка в стране, где ни того, ни другого не было испокон веков.

– Сейчас принесут кофе, – благожелательно сообщил он. – Может быть, для начала примем по маленькой? Вы что предпочитаете?

– А что у вас есть? – не менее дружелюбно поинтересовался Малахов.

– У меня есть все. Именно поэтому я и спрашиваю, что вы предпочитаете.

– Я предпочитаю водку в хорошей компании, – ответил гость, демонстрируя в широкой улыбке желтоватые от многолетнего пристрастия к никотину зубы.

– Представьте, я тоже, так что водка у меня имеется в ассортименте.

– Превосходно, – Малахов покивал головой. – Просто отлично! Но я воздержусь, поскольку здесь отсутствует второй компонент – хорошая компания.

– Я не совсем понял, что вы хотели этим сказать, – сохраняя полнейшее хладнокровие, сказал Апрелев.

– Вы все отлично поняли, – так же спокойно возразил Малахов. – Но, если угодно, могу пояснить: я никогда не пью с уголовниками, особенно с теми, трудовую деятельность которых расследую в данный момент.

– Это вы про меня? Пф-ф-ф… – Апрелев с шумом выпустил воздух сквозь сомкнутые губы и сокрушенно покачал головой. – Опять вы за свое, Алексей Данилович… Знаете, ваше упорство заставляет меня поверить в существование чего-то, что наводит вас на ваши беспочвенные подозрения. Чего-то или кого-то… Я знаю вас как предельно честного человека и не верю в то, что вы можете шить мне дело по чьему-нибудь заказу. Следовательно, здесь имеет место какое-то грандиозное недоразумение, в основе которого лежат неверно истолкованные вами факты. Я с удовольствием помог бы вам разрешить это недоразумение, но, увы, вы до сих пор не представили мне ничего, что нуждалось бы в объяснениях или оправданиях. Домыслы, Алексей Данилович, одни только домыслы, основанные лишь на том, что какой-то нечистый на руку майор, оказывается, числился среди моих подчиненных, а какой-то самолет где-то там взорвался, и при этом погиб некто, кому я выписал – извините, подписал – пропуск… Домыслы! А теперь еще и оскорбления. Ну что с вами, генерал? Я по себе знаю, как обидно наблюдать за крушением казавшейся перспективной версии, но надо же быть реалистом и действовать, исходя из фактов, а не подгонять факты под прокрустово ложе своих теорий. Это порочная практика, и рано или поздно она может выйти вам боком.

Последние слова были сказаны все тем же легким, почти игривым тоном, но Малахов в полной мере оценил их зловещий смысл и тяжело шевельнул густыми бровями.

– Знаете, генерал, – сказал он, задумчиво постукивая ногтем по ручке кофейной чашечки, – вы были абсолютно правы, считая свою позицию в нашем с вами деле неуязвимой. Признаться, я уже готов был опустить руки и трубить отбой. Вы напрасно считаете меня ослом, который краснеет и пыхтит от злости, когда проигрывает партию в шашки. Я уже готов был отступить, несмотря на то что знаю про вас если не все, то вполне достаточно для того, чтобы упечь вас за решетку на исторически значимый срок. Я знаю, что вы спутались с чеченцами, чтобы организовать производство и доставку из Чечни в Москву и некоторые другие регионы России крупных.., да нет, черт подери! – огромных партий фальшивых долларов. Мне доподлинно известно, что вы организовали целую сеть липовых банков и компаний-однодневок для конвертации этих денег и превращения обыкновенной макулатуры в твердую валюту. Я знаю также, что вы сбывали эти фальшивки населению через банки и обменные пункты, которых не оказывалось на прежнем месте уже через полчаса, когда взбешенный клиент прибегал туда в сопровождении наряда милиции. Я знаю, что вы поставляли оружие боевикам и отдали приказ взорвать самолет, на котором летел в Чечню посланный мной человек. Вы даже не очень старались, заметая следы, потому что были уверены, что ничего из сказанного мной не удастся доказать.

– Вот именно, – вставил Апрелев. – Простите, но я что-то не пойму, к чему вы клоните. Это что, исповедь? Или вы хотите сказать, что теперь положение каким-то образом изменилось? Что-то мне в это не верится, простите еще раз. А может быть, вы явились, чтобы назвать свою цену? Если так, то я готов вас выслушать, хотя, на мой взгляд, продать вам нечего. Вы пришли ко мне с пустыми руками, генерал-майор, но я готов по достоинству оценить и оплатить проделанную вами работу. Не зря же, в самом деле, вы потеряли столько драгоценного времени!

101